Читать книгу "Красавица и Чудовище. Сила любви  - Элизабет Рудник"

Поглощенный собственными мыслями, Гастон не обратил внимания на просительные нотки в голосе приятеля.

– С тех пор как я вернулся с войны, мне постоянно чего-то недоставало… – пробормотал он, пытаясь подобрать правильные слова.

– Je ne sais quoi?[1] – закончил за него Лефу. Он не понаслышке знал, каково это: дать определение чему-то, чего, возможно, и на свете-то нет. Это примерно то же самое, как описать их дружбу с Гастоном.

Гастон повернулся и озадаченно поглядел на приятеля.

– Не знаю, что это значит, – сказал он. – Знаю одно: стоило мне ее увидеть, и я сразу же понял, что женюсь на Белль. И я не хочу торчать здесь и попусту терять время.

Ударив коня пятками по бокам, он во весь опор поскакал к городку – ни дать ни взять отважный герой, вернувшийся с войны. Отставший Лефу пришпорил своего косматого пони, так что животное прижало уши и… неспешно затрусило вслед за конем Гастона.

Белль услышала стук копыт за несколько секунд до того, как кони пронеслись через городские ворота. По правде говоря, на полном скаку в деревню влетел только первый скакун, второй скорее вошел. Белль сразу же узнала рослого черного жеребца и сидящего на нем человека. Всадником оказался Гастон. Следом за ним поспешал его закадычный друг Лефу, изо всех сил пытаясь заставить своего пони двигаться быстрее. Подавив жалобный стон, девушка поспешно спряталась за спиной продавца сыра, надеясь, что Гастон ее не заметил.

Она уже не раз и не два сталкивалась с этим героем войны, и всякий раз их беседа развивалась одинаково. Гастон надувался как павлин, хвастался свежими охотничьими трофеями и рассказывал о своих боевых подвигах, а Белль изо всех сил старалась не возводить глаза к небу. Горожане – особенно женщины – восторженно всплескивали руками и шепотом твердили, как Белль повезло, так что в конце концов девушка уходила восвояси, испытывая жгучее желание помыться. Она знала, что многие – хотя, если быть честной, то абсолютно все – незамужние девицы в городке считали Гастона завидным женихом. И все же Белль его на дух не переносила: было в нем что-то ужасное.

Вот как сейчас, подумала она, осторожно выглядывая из-за прилавка с сыром. Гастон сжимал в кулаке цветы и хищно, точно дикое животное, осматривал площадь. Белль застонала: бывалый охотник заметил ее и принялся проталкиваться через толпу, чтобы добраться до девушки. Белль повернулась и быстро пошла в другую сторону, надеясь, что жители городка отвлекут Гастона.

Она не видела, как к Гастону шагнула старая Агата, протягивая чашку, в надежде получить подаяние. Гастон посмотрел на бездомную женщину, и его губы презрительно скривились. Потом он заметил в ее руках блестящую металлическую чашку.

– Спасибо, карга, – сказал он, выхватил у Агаты чашку и перевернул. Лежавшие внутри монеты посыпались на землю, а Гастон поглядел на свое отражение в донышке чашки. Удовлетворенный увиденным, он небрежно швырнул Агате чашку и прошел мимо.

– Доброе утро, Белль, – воскликнул он, подбегая к девушке. Белль попятилась. – Какая у тебя чудесная книга.

Девушка выгнула бровь:

– Ты ее читал?

– В армии я много чем занимался, – туманно ответил Гастон.

Белль подавила смешок: прошла почти целая минута, прежде чем он перевел разговор на армию – кажется, это рекорд.

Гастон театральным жестом протянул ей цветы.

– Поставишь на стол за ужином, – пояснил он. – Мне присоединиться к тебе сегодня вечером?

– Извини, – поспешно сказала Белль и покачала головой, краем глаза высматривая пути к отступлению. – Не сегодня.

– У тебя много дел? – спросил Гастон.

– Нет, – ответила Белль и, прежде чем Гастон успел ответить или осознать ее отказ, поднырнула у него под рукой и пошла своей дорогой. Она успела услышать, как Гастон общается с зеваками, остановившимися поглазеть на «прекрасную пару», и при этом безбожно перевирает ее ответ. По его словам, выходило так, что гордая девица просто набивает себе цену.

Белль не волновало, что именно Гастон скажет и как утешится. Она твердо знала одно: несмотря на высокий рост, Гастон ничуть не больше этого провинциального городка. Она ни за что не сядет с ним за один стол – ни сегодня, ни когда бы то ни было.

Белль ускорила шаг и выбралась из городка, а еще через несколько минут уже подходила к своему домику, такому маленькому и уютному, с широкими окнами и небольшим крыльцом перед входной дверью. Рядом с домом имелся милый сад, а в подвале размещалась мастерская отца.

Из-за расположенных у самой земли двойных дверей доносилась позвякивающая мелодия. Отец работал, несмотря на ранний час.

Тихонько, чтобы не побеспокоить отца, Белль открыла дверцы и на цыпочках спустилась по ступенькам в подвал. В маленькое окно струился солнечный свет, освещая склонившегося над рабочим столом Мориса.

Вокруг лежало множество деталей. Кнопочки, шурупчики, наполовину раскрашенные коробки, тонкие детали стояли на разных полках и столах. Некоторые блестящие и сияющие были новее прочих, другие, с которыми Морис давно не работал, успели покрыться изрядным слоем пыли. Прямо сейчас старый мастер колдовал над музыкальной шкатулкой. Белль наблюдала, как он пытается приладить на место какую-то мелкую деталь. Внутри шкатулка была очень красива: в ней пряталась мастерская художника. Крошечный художник рисовал портрет своей жены – та склонилась над ребенком, а в руке держала красную розу.

Белль сделала еще шаг, и Морис, услышав посторонний звук, рассеянно поднял голову. При виде дочери он улыбнулся. В ясных глазах мастера, таких же карих, как у Белль, светился ум. Морис расправил плечи, так что стало видно, что он высок, худощав и, несмотря на возраст, по-прежнему симпатичен.

– О, Белль, хорошо, что ты вернулась, – сказал он, снова поворачиваясь к музыкальной шкатулке. – Куда ходила?

– Ну, сначала отправилась в Санкт-Петербург повидать царя, потом рыбачила на дне колодца, – начала девушка и улыбнулась, когда отец рассеянно кивнул. За работой он не видел и не слышал ничего остального. Белль понимала отца: с ней случалось то же самое, стоило ей открыть книгу.

– Хм-м-м, да, – пробормотал Морис, кивая. – Будь добра, подай мне, пожалуйста…

Он еще не закончил фразу, а Белль уже протягивала ему отвертку.

– И еще…

На этот раз она подала отцу молоточек.

– Нет, мне не нужно… – Тут из шкатулки выскочила какая-то пружина, и мастер умолк. – Хотя, да, кажется, он мне понадобится.

И он снова с головой ушел в работу. Белль подошла к полке, заполненной готовыми музыкальными шкатулками, провела длинным тонким пальцем по их гладким, полированным бокам. Все шкатулки представляли собой настоящие произведения искусства; на них были изображены достопримечательности со всего мира. Девушка знала, что отец сделал их для нее, чтобы она хотя бы так могла вырваться за пределы деревни.